Глава 5: Контекст происходящего и Сцены

Итак, давайте предположим, что и вы, и ваш партнер преуспели в создании прочного фундамента начала сцены.
В начале сцены присутствовала игра, и теперь у вас есть две идеи или два персонажа на сцене, не важно, одинаковы они или нет. У вас есть задатки хорошей сцены.
Что теперь?

Я уверен, как ранее я уже упоминал, вам надо придерживаться созданных образов и идей. Теперь вам просто нужно играть на полную. У вас есть все необходимые инструменты, чтобы повысить шансы хорошей сцены.

Что это значит, играть? Это означает развивать то, что вы уже создали. Это означает осознавать контекст происходящего в сцене, играть с ним, и в то же время принимать нестандартные решения.
Контекст происходящего есть всё. Не только в импровизации, а вообще во всём. Давайте хорошенько взглянем на то, что это такое.

Контекст происходящего включает в себя все, будучи частью всего остального. Какого??? Это рамка для всех великих произведений и негласное кредо повседневной жизни. Давайте объясню. Человеческие существа не могут функционировать вне какого-либо контекста. Человеческие существа не понимают, что они видят, если отсутствует контекст происходящего. Человеческие существа не могут получать удовольствие от чего-либо, пока отсутствует контекст происходящего. Вся жизнь состоит из ситуаций, которые можно понимать по разному. Во всех хорошие фильмах, книгах, пьесах и песнях есть контекст. В любой хорошей импровизации есть контекст. Согласованная дорожная карта жизни персонажа. Контекст влияет на все.
Считаю ли я, что контекст важен?
Ещё бы!

Школа — это образовательное учреждение. Дети ходят туда каждый день. Там есть учителя и книги, классные доски и стулья, и все это мы знаем. Мы знаем, чего ожидать от контекста школы. Добавьте клоуна. Клоун приходит в школу. Место действия — все еще школа, но это особый день, когда клоун приходит в класс, чтобы развеселить детей. Все по-прежнему происходит в контексте школы: слегка неожиданно и постановочно, но тем не менее, в принципе, это довольно обычное событие для школы. Добавьте пистолет вместо клоуна. Ребенок приносит пистолет в школу и стреляет в одноклассников. Это трагичное и неожиданное событие в контексте школы, множество репортажей для новостей, произошедшее немыслимо. Добавьте больше оружия. По прошествии нескольких лет стрельбы в школах общий контекст того, что могло бы случится в школе меняется и контекст уже может включать в себя для ребенка возможность быть раненным; случай стрельбы в школе уже не так удивляет.

Десятая стрельба в школе получает намного меньше внимания, чем первая. Вы даже можете услышать, как кто-нибудь скажет, узнав о второй за неделю пальбе в школе: «Это ужасно, но я не удивлен». То есть по сути, они говорят: «Мой контекст того, что значит ходить в школу, теперь включает ежедневную возможность стрельбы. Поэтому, хотя это очень трагично, это событие, на самом деле, не так уж сильно удивляет меня».
Ниже приведены примеры того, как может измениться контекст:

Вот еще один пример: человек в трениках и свитере стоит на углу здания и что-то кричит изо всех сил. Вам нужно пройти мимо него, и чтобы избежать этого, вы сходите с тротуара на проезжую часть. Вы немного напуганы, потому что вам кажется, что это сумасшедший бродяга. Когда вы отходите чуть дальше, вы замечаете женщину в трениках и свитере за углом того же здания. Изначально ее не было видно из-за угла здания. Женщина плачет и сердится. Ага, так тот парень не сумасшедший. Это парень кричал на свою жену или подругу, и они одеты в треники, потому что они были на пробежке. Контекст ситуации изменяется, как и ваше отношение к нему. Уберите женщину, возьмите этого кричащего парня, и поставьте его на сцену. Теперь вы наблюдаете напыщенный монолог. Действительно, все зависит от контекста. Он действительно все меняет.

В контексте офиса вы соблюдаете соответствующий дресс-код, за исключением, возможно, пятницы. В контексте пятницы, ваш наряд немного более небрежен. Не слишком дикий, но немного более повседневный. На офисной вечеринке в честь хэллоуина, вам лучше прийти в маскарадном костюме. В данном контексте, формальный или повседневный стиль в одежде был бы неуместен; маскарадный костюм необходим. Будь вы одеты по-другому, это не соответствовало нормам социума, учитывая контекст события. Люди оценивают контекст ситуаций в течение всего дня, даже не задумываясь об этом, и при этом действуют в соответствии с происходящим. Контекст — дорожная карта для жизни.

Люди сами по себе также обладают контекстом, изо дня в день, на протяжении всей жизни. «Он нытик» или «Она всегда знает, как похвалить» — это контексты, которые люди относят к себе или другим.

Если самый хороший парень с работы вдруг начинает вести себя, как придурок, мы говорим: «Он сам не свой сегодня». Он ведет себя не как всегда, вне своего обычного жизненного контекста. Даже когда вас спрашивают: «Как дела?» — и вы отвечаете: «Я устал и нехорошо себя чувствую», — вы объявляете контекст для себя на этот день. Вы будете придерживаться этого контекста в течение всего дня, подтверждая его словами и делом. Вы убедитесь, что вы в любом случае следуете своей дорожной карте. Даже если вы не чувствуете себя больным и бодры уже через час после вашего заявления, скорее всего вы будете притворяться, только чтобы оставаться в рамках вашего ранее обозначенного контекста «сегодня я плохо себя чувствую». Вы будете прикидываться больным и усталым весь день просто, чтобы то, что вы сказали про свое самочувствие, было правдой.
Теперь давайте определимся с контекстом в области шоу. Рассмотрим мой запасной пример — фильм «Волшебник страны Оз», какие там есть контексты?

После того, как мы поняли этот контекст, было бы очень трагично, если бы, при встрече Дороти со Львом, тот был всем доволен и ничего не хотел. Но мы не разочарованы, ибо, как фильм нам и обещал, Лев желает мужества. Великолепным окончательным общим контекстом «Волшебника страны Оз» является то, что все это был сон. В конце фильма зрителям сообщают, что все, что они видели — это сон Дороти. Ничто не нарушило внешний вид сна в Оз, и контекст цвета только усиливает ощущение сказки.

Окей, отлично.
Боже, какое это имеет отношение к импровизации?

Что ж, давайте для начала рассмотрим сцены в импровизационных играх. Игра, которую многие знают, — это «Фриз» («Замри») или, как некоторые ее называют, «Останови и продолжи».

Если вы не знаете, то это одна из основных импровизационных игр, и начинается она с того, что два человека выходят вперед из группы и начинают сцену. Любой игрок из группы кричит: «Замри!» или «Фриз!». Тогда оба человека, стоящие на сцене, замирают в том положении, в котором находились, и игрок, который кричал «Замри!» заменяет одного из застывших игроков, принимает ту позу, в которой стоял, и начинает абсолютно новую сцену в другой локации и с другими персонажами, оправдывая почему они оказались в соответствующих позах. Первая сцена «Фриз» обычно начинается с какой-нибудь фразы, которую предлагают зрители.

Так каков контекст игры «Фриз»? Это то «как надо играть в эту игру», как объяснялось предыдущем абзаце. До начала игры зрителям объясняется, какие в игре правила, как она работает. Теперь они знают контекст, дорожную карту того, что им предстоит увидеть.

Сначала мы говорим что-то вроде: «Сейчас мы сыграем для вас импровизационную игру». Почему сначала надо объявлять именно это? Вы хотите, чтобы зрители понимали контекст того, что будет происходить: все будет выдумываться на ходу, это не что-то, написанное и отрепетированное. Этот контекст позволяет зрителям понять, что происходящее может быть необдуманным и не доведенным до завершения. Затем вы объясняете игру. После того, как зрителям объяснят контекст игры (как играть), надо спросить у них реплику из диалога для того, чтобы начать сцену. Использование их предложения для сцены обеспечивает контекст импровизации.

Во время «Фриз», игрок не может закричать «Замри!», а затем продолжать предыдущую сцену или начинать новую, не принимая позу игрока из старой сцены. Это было бы нарушением заявленного контекста. (Когда игроки поступают так во время «Фриз», зрители могут запутаться или негативно отреагировать на нарушения, также как и импровизаторы, находящиеся с вами на сцене).

Импровизация сама по себе имеет контексты. В длинной форме импровизации вы берете одно предложение (слово, место, фразу и т. д.) из зала и импровизируете, отталкиваясь от него, в течение примерно получаса. Вы не импровизируете две минуты, а затем берете другое предложение из зала, так как это нарушает озвученные условия импровизации. В длинной форме импровизации есть и другие структурные контексты. Мы называем их новыми формами. Время — это контекст для описания формы импровизации. Существует короткая форма и длинная форма.
Давайте совершим путешествие по полностью сымпровизированной сцене.
Есть ли у таких сцен контексты? Да, да. У каждой сцены есть.
Вот пример такой сцены, которую я только что придумал. Это диалог между мужчиной и женщиной:

Какой контекст у этой маленькой глупой сцены?
С одной стороны, можно сказать, что контекст сцены о том, как люди собираются на вечеринку.

Если бы я был в этой сцене, я бы остался в области разговоров о вечеринке. Если я нарушу это, я сломаю эту сцену.
Хммм. То есть контекст сцены — это лишь то, про что говорят люди?
Некоторые люди так думают. Некоторые люди полагают, что-то, о чем импровизаторы разговаривают в сцене, и есть то, о чем эта сцена и то, чем является ее контекст. Но подождите, я забыл про то, как проходит эта сцена. Я забыл упомянуть, что они оба разговаривают в крайне саркастичной манере и время от времени смеются.

С этой информацией, контекст сцены целиком изменяется. То, как вы что-то делаете в сцене, имеет жизненно важное значение для установления ее контекста. Контекст больше не заключается в буквальном смысле сказанного или в том, о чем эта сцена. Контекст заключается в сарказме. С этим контекстом сцена начинается. Это ведет к тому, что в сцене будут обсуждаться совершенно другие вещи до тех пор, пока они остаются в рамках сарказма. Следующая фраза может быть такой:

Контекст — сарказм, просто и понятно. Мы понимаем истинный смысл слов, пока они сохраняют заявленную саркастическую интонацию. В этой сцене вы объявляете зрителям, что все сказанное в сцене будет сказано саркастично.

О, я забыл упомянуть, что вся эта сцена проходит в операционной, в самый разгар операции. И на самом деле, мужчина и женщина делают это, не особо глядя на пациента, случайным образом бросая на пол его органы. Теперь, осознавая сказанное и по манере и по содержанию, а также совершаемым действиям в сцене, контекст сцены становится — раздраженным или болтливым, что куда более важно, чем проведение сложной операции. Этот новый контекст раскрывает сцену еще сильнее.
Итак, если я играю парня в вышеприведенной сцене, что мне делать дальше? Что мне играть?

После того, как я понял контекст сцены, мне не о чем переживать. Сцена про то как люди сплетничают, безразлично выполняя свою работу. Бесконечные возможности: можно поговорить о новых людях, о другом пациенте, о том, как мы не моем руки до и после операции, поливая из шланга операционный стол, таким образом подготавливая его для следующего пациента, в это время беседуя о детях, и т. д. Пока я остаюсь в этом контексте, все будет нормально. Публика знает дорожную карту сцены — ее контекст — и думает только об одном: «Покажите нам побольше этих ужасных и саркастичных аспектов сцены».

Не достаточно просто отправить Дороти в Оз, а затем провести два часа, не торопясь показывая различные ракурсы и планы того, как она идет по кирпичной дороге на пару с Тотошкой. Даже если добавить кадры, на которых Оз становится все ближе и ближе, все равно было бы скучно и не богато на события. Контекст остается тем же самым (желание Дороти вернуться домой используя дорогу из желтого кирпича), но оставлять это как есть — просто скучно. Это же просто сохраняет контекст происходящего.

Итак, как же поступает Волшебник из страны Оз? Застает врасплох изнутри контекста: ведьмами, летающими обезьянами, и маковыми полями. Дороти отлично справляется, но в одиночку она долго не продержится. Она должна встретить Чучело, Железного Дровосека и трусливого Льва. И из этих троих мозг нужен только одному. Им всем нужно что-то свое, но если бы все хотели одного и того же, было бы не так интересно в данном конкретном контексте. Следующий сюрприз изнутри: деревья разговаривают и бросают в нас яблоки. Никогда не нарушайте контекст, но постоянно удивляйте нас.

В импровизации эти неожиданности обычно приводят к смеху зрителей. После того, как зритель поймет вашу дорожную карту сцены, сделайте такой выбор, чтобы удивить их.
В примере сцены выше, если бы мужчина и женщина просто саркастически повторяли снова и снова, что они собираются на вечеринку, во время выполнения операции, неизвестно, удалась бы сцена или нет. Шансы есть, однако скорее всего сцена будет выдыхаться. Так как же всех удивить? Вы говорите и занимаетесь чем-нибудь, что совершенно неуместно в операционной комнате. Сцена начинается саркастично, потом переходит в снисходительность, а потом в ненависть. Таким образом вы раскрываете сцену; вместе с партнером вы взаимно расширяете элементы объявленного контекста. Создаете собственных летающих обезьян. Удивляете публику своим выбором.

Эббот и Костелло не могут использовать одно и то же неправильное местоимение для каждого игрока в бейсбол в своем номере «Кто на первой» — для этого они используют другие имена либо путают их.
Даже в импров-игре, где контекст предопределен и объявлен, мы рассчитываем на интеллект игроков, на то, что они смогут застать врасплох зрителей и друг друга своим выбором.

В импровизации, для эффективной сцены не достаточно просто оставлять все как есть; импровизаторы должны постоянно добавлять все новые и новые элементы в контекст, который они создали.

Другой пример сцены: скажем, начинают Том и Билл.

Убираться откуда? Кому какое дело, это первая реплика. Гораздо важнее то, что он что-то говорит, и то, как он это говорит: параноидально и с заиканием. Такое поведение с этого момента становится его контекстом. Он должен сохранить им.
Где они? Не важно — это вторая реплика. Важнее то, что второй парень позаботился о себе создав сильного и уверенного персонажа со своим отношением к происходящему. Протяни руку куда? Какая разница? Он играет именно таким образом и это помогает ему двигаться в сцене. Какие между ними отношения? О, парень-параноик и уверенный в себе парень вместе. Род их отношений пока не имеет значения; это, скорее всего, покажут чуть позже гораздо более изысканным образом, нежели заставлять одного из них сказать это в самом начале сцены. Расслабьтесь.

Отлично. Почему? Отлично, потому что Том сохранил свое отношение к происходящему и усилил его. Первой фразой он сказал зрителям, своему партнеру и себе что он знает, что он делает, исходя из того как он ее сказал. Он доказал это, сделав это во второй раз. Когда вы делаете что-то дважды в импровизации, вы устанавливаете паттерн.
Билл тоже создал паттерн. Паттерн наставничества и уверенности в себе. Эти двое движутся в правильном направлении.

Том все делает прекрасно, его слова фильтруются сквозь паранойю и заикание. Билл решает уточнить местоположение. Хорошо, но что более важно — он продолжает играть свою грубоватую уверенность. Мы действительно понимаем, что он уверенно чувствует себя в сцене, когда он говорит: «Теперь достань эту проклятую книгу!» — потому что он повторяет свое ранее озвученное требование.

Том понимает, что он сын — контекст расширяется и теперь включает в себя форму отношений между персонажами. Теперь он может фильтровать происходящее в отношениях между отцом и сыном через более важный общий контекст: его паранойи и страха. Билл сыграл ярко отреагировал. Он использовал формат отношений, предложенный Томом: отец/сын, чтобы прервать Тома (именно так и поступил бы его персонаж) и затем с полной уверенностью что-то потребовал от него. Контекст этой сцены остался нетронутым, а его границы расширились. Речь уже идет не о буквальном смысле слов. Эти персонажи могут говорить почти все, что угодно, до тех пор, пока они сохраняют соответствующие позиции.

Эти двое все еще на верном пути. Том знает, что в импровизации, даже если вы негативно к чему-то относитесь, вам, вероятно, будет лучше делать то, что от вас требуют, но сохраняя свое негативное отношение к этому. Это просто толкает сцену вперед. (Исключением будет персонаж, чей контекст объявлен в самом начале сцены и заключается в том, что он не будет делать что-либо). Том выбрал такое название книги не случайно. Оно полностью подходит к его параноидальному контексту. Хороший выбор, ведь название предлагает полную противоположность его способностей. Название было неожиданным и исходило из контекста сцены. Билл удивил нас своим громким голосом и резкостью. Мы знали, что он будет самоуверен и груб, но он поразил нас, когда мы узнали насколько.
Так о чем же думают эти два импровизатора, на данный момент этой сцены? Я предположил бы, что они находятся в своего рода процессе бессознательного мышления:

В общем о том, что близко к их мировоззрению. О неожиданных аспектах.
Поскольку контекст сцены уже установлен, скорее всего, они думают об этом в каком-то супербдительном сознательном/бессознательном/подсознательном режиме.
Том и Билл играют достойную сцену, которой есть куда расти. Если два импровизатора находятся в такой сцене, вероятнее всего, они не думают следующее:

Вы понимаете, почему я так ненавижу это. Хорошая импровизация — это не думать об этих вещах. Это найти свою собственную идею, переплести ее с чужой идеей, понять общий контекст сцены и удивить всех, находясь внутри сцены. Просто и ясно.